Афганистан может в своем восстановлении опираться на «три колонны» — черные, цветные и редкоземельные металлы, и Индия давно и внимательно присматривается к месторождениям этой страны. Об этом мне в беседе рассказал источник, близкий к Министерству торговли и промышленности Индии, на условиях анонимности.
«Однако приход к власти в Кабуле радикального движения «Талибан» (запрещено в РФ) пока отодвинул на неопределенный срок реализацию всех таких проектов», — сказал мой собеседник. «Хотя и талибам тоже хорошо известно, что у Афганистана есть уникальные месторождения меди, железа, редкоземельных металлов. Индия давно присматривается к ним, прежде всего к железорудному месторождению Хаджигек в Центральном Афганистане, ведь в нашем регионе нет больших запасов железа», — добавил он.
Месторождение открыли в предгорьях хребта Гиндукуш еще советские геологи, которые активно работали в Афганистане в 1960–1980-х годах. Специалистов тогда поразила железная руда очень высокого качества. Разведанные запасы составили не менее 500 млн тонн, а прогнозные — в два-четыре раза больше. Относительно недалеко в соседнем районе нашли еще и месторождения каменного угля, который необходим для черной металлургии.
Нью-Дели заявил о готовности принять участие в добыче железных руд Хаджигека еще в 2011 году — во время правления в Афганистане президента Хамида Карзая. Проект оценивался в $11 млрд. Афганское правительство тогда передало четыре из пяти районов месторождения консорциуму из семи индийских компаний во главе с Управлением стали Индии (SAIL), еще один получила канадская компания.»Индия реализует транспортный коридор через иранский порт Чабахар, который открывает Индии доступ к Афганистану в обход Пакистана, — через этот порт Нью-Дели намерен развивать связи с государствами Центральной Азии, Россией и Европой. Но планировалось, что одна ветка этого транспортного коридора должна была заходить на Хаджигек и руда должна была идти на индийские металлургические комбинаты», — сказал мой источник.
Он отметил, что реализация такого проекта требует достаточно времени и больших первоначальных вложений на строительство дорог, инфраструктуры, переселение местных жителей из района разработки. Но в нестабильной стране эти процессы постоянно откладывались. «А сегодня главный вопрос — что талибы будут делать с месторождениями и кто согласится иметь с ними дело. Но можно не сомневаться, что они будут стараться использовать привлекательные месторождения для улучшения отношения к себе в мире», — полагает собеседник.
Медный клад
Феномен Афганистана в том, что эта страна никогда не была полноценной колонией какой-либо из западных стран, а потому здесь никогда не работали западные горнорудные компании. В связи с этим сложилась уникальная для всей Евразии ситуация — афганские месторождения к XXI веку остались практически нетронутыми. Неудивительно, что, когда в эту страну наконец пришли геологи, их ждало немало открытий. Одним из них в середине 1970-х годов стало медное месторождение Айнак — всего-то в 40 километрах от Кабула. Выяснилось, что это крупнейшее в Евразии месторождение меди — только разведанных запасов было обнаружено более 11 млн тонн.И это еще не все. На востоке страны были открыты пегматитовые руды. Как рассказывал мне несколько лет назад профессор Московского геологоразведочного университета Георгий Пилипенко, много лет проработавший в Афганистане, в этих рудах немало драгоценных камней: рубинов, бериллов, а также почти неизвестных в России кунцитов и гидденитов. «Но главное, эти пегматитовые поля — источник лития, бериллия, тантала, ниобия. Это редкие металлы, без которых невозможно представить самолето- и ракетостроение, другие наукоемкие отрасли», — говорил профессор.
«Конечно, мы знаем про эти месторождения. Но Айнак достался китайцам, а массовая разработка пегматитов так и не началась», — уточнил мой индийский источник.
Действительно, еще в 2007 году разрешение на работы здесь получила China Metallurgical Group (MCC). Однако китайские горнодобытчики не могли договориться с местными властями об условиях контракта. К тому же вмешалась археология: прямо над месторождением обнаружились развалины древнего буддийского города, что тоже задержало работы — на месте и сейчас идут раскопки.
Но главной стала проблема с безопасностью — непрекращающаяся война постоянно мешала работам, талибы регулярно атаковали рабочих на Айнаке. Например, в 2020 году боевики «Талибана» напали там на медную шахту, восемь человек были убиты и еще пятеро ранены. Неудивительно, что работы далеко не продвинулись.
«Изумруд в пасти льва»
Но есть в Афганистане месторождения, которые активно разрабатываются, правда, довольно кустарным способом. Речь о знаменитом афганском лазурите и об изумрудах ущелья Панджшер.
Лазурит из месторождения Сары-Санг известен с древности — он был обнаружен даже в гробницах египетских фараонов. Удивительно красивый камень, который активно используют ювелиры по всему миру. Его здесь называют «ночное небо» из-за вкраплений золотистого пирита, благодаря чему местный лазурит действительно кажется кусочком ночного неба с россыпью золотых звезд.
А вот месторождение изумрудов в Панджшере было открыто относительно недавно — в 1970-е годы. Известно даже имя человека, который в 1977 году буквально споткнулся в горах о яркий зеленый камень, — Мухаммад Нагин.
Ущелье Панджшер (в переводе означает «Пять львов») долгие годы было вотчиной знаменитого афганского полевого командира Ахмада Шаха, боле известного под прозвищем Масуд-Счастливчик (также его часто называли Львом Панджшера). И лев прочно держал драгоценные зеленые камни, установив контакты с западными ювелирными домами. Как утверждают, именно эти камни стали одной из причин, которые позволили Масуду превратить бедное горное ущелье в неприступную крепость — сначала против советских войск, а потом и против талибов (у него не было недостатка в средствах). Не случайно и сейчас противники «Талибана», в числе которых и сын Ахмада Шаха — Ахмад Масуд, вновь пытаются укрепиться именно в этом ущелье.
Мне еще совсем молодым журналистом удалось попасть в конце 1990-х годов на рудник «Хенч» — главный изумрудный рудник Панджшера. Склон горы был покрыт узкими глубокими колодцами-норами, в которых местные старатели искали камни. Добыча варварская: закладывают в гору толовую шашку и взрывают, а потом смотрят осколки породы — нет ли там зеленого камня. Такой способ крошит и портит изумруды, но современного оборудования у здешних старателей не было.Как объяснил мне тогда один из рабочих, сюда пускают только своих, с условием, что они заплатили местным властям требуемую мзду. И пускать кого-то постороннего они не собирались, «особенно этих пуштунов-талибов» — даже несмотря на то, что Кабуле в то время у власти также были талибы.
«Да, это проблема — в Афганистане каждый местный лидер считает своей собственностью все, что находится на подконтрольной ему территории. Центральная власть там исторически слаба. И как тут вести разработку месторождений?» — задается вопросом сотрудник индийского Министерства торговли и промышленности.
Но главный вопрос — как талибы распорядятся афганским богатством. Смогут ли они наконец начать современную разработку месторождений, или медь и железо так и останутся в земле, а изумруды будут топливом для новой войны.
Комментарии